Очередная хня, но - авось! - она будет жить.
По тонкому обручу, переставляя ноги мелкими шажками, медленно передвигался одинокий силуэт: фигура, скрытая темным полотном, словно сгусток черного цвета посрели окружающее тьмы. Рассеянный свет от импровизированной дорожки слегка подсвечивал его ступни и часть голени — тонкие и изящные кости. На уровне пояса чуть белеют фаланги пальцев, также лишенные плоти и кожи.
По мере приближения со стороны фигуры в балахоне начинают долетать обрывки отдельных фраз и короткие смешки, напоминающие то тихоеклацанье, то смешное похрюкивание:
— ...ох, и повезло же мне... Ха! Ай, да я... вот дает... Хи-хи... Ой, что я ему покажу!.. — тихо и хрипло, разговаривая с собой. И вдруг, громкое: — Эй, свет моих очей, выходи уже! Я тебя давно заметилю
— Раз заметил, что ж с собой-то говорит продолжаешь? И я не "свет твоих очей"! У тебя и глаз-то нет одни глазницы! — возмущенный звонкий юношеский голосок, и не менее возмущенная фигурка появляется в двух шагах от остановившегося "балахона". Мальчишка, немного нескладный, но с резкими энергичными движениями, словно он не может находится долго на одном месте, подвижными чертами лица и притаившейся в уголках губ улыбкой. — Сколько можно тебя ждать?
— Ничего, подождешь. Я старенький, дряхленький — одни кости, — наигранно несчастный вздох и вселенская усталость в позе.
— Да ты живее всех живых! Так что пошли скорее, ты же хотел мне что-то показать.
— Хотел.
— Ну, так идем! — тонкая рука ухватилась за край ткани и в нетерпение тянетна себя. Но все усилия напрасны:
— Рано еще, — и Костлявый (будем так его называть), задирая подол балахона и обнажая свои более чем стройные ноги до колен, спокойно садится на край обруча-дорожки, скидывая капюшон с выбеленной кости черепа. — Не торопись, малыш, скоро все будет, — и улыбка во все тридцать два зуба, — Не важно где ждать. Ты лучше пока расскажи, как ты.
Немного поворчав для вида, мальчишка опустился рядом с Костлявым и начал пересказывать происшествия последних дней:
— Да я вот...
* * *
Будут звезды, потому что Hiroshi-san просил про звезды. Ага.